+18 
Вешатель, людоед, декабрист, спаситель православных и защитник крестьян – как только не называли графа Михаила Николаевича Муравьева. Его до сих пор ругают либералы, им до сих пор восхищаются русские консерваторы. Граф прославился жёстким и эффективным подавлением польского восстания в 60-ые годы XIX века, помощью голодающим крестьянам, дружбой с декабристами и защитой православия. «Я с удовольствием готов собою жертвовать для пользы и блага России», - говорил сам Муравьев
Антон Алиханов в своем Телеграм-канале рассказал, что на ближайшем совете по культуре вынесет вопрос об установке памятника графу в Калининграде.
«Пожалуй, в Калининграде будет уместен памятник Михаилу Николаевичу Муравьеву-Виленскому», - написал губернатор. Давайте разбираться, так ли это.
Михаил Муравьев родился 12 октября 1796 года. Уже в 16 лет он принял участие в Отечественной войне 1812 года. Во время знаменитого Бородинского сражения находился на батарее Раевского. Там был тяжело ранен, едва не погиб и долго лечился в тылу. Позже участвовал в заграничном походе русской армии.
Как и многие молодые дворяне той эпохи, Муравьев сблизился с будущими декабристами, участвовал в деятельности «Союза благоденствия». Впрочем, в 1820 году он отошел от тайной деятельности после выступления лейб-гвардии Семёновского полка. Позже он относился к этому «революционному» факту своей биографии со стыдом и считал ошибкой молодости. В конце того же 1820 года он ушел с государственной службы и поселился в своем имении в Смоленской губернии. За это время показал себя гуманным и рачительным помещиком: в голодные годы он в течение нескольких лет организовывал для своих крестьян бесплатные столовые, в которых ежедневно питались 150 человек.
В 1825 году случилось декабристское восстание. Давно отошедшего от активной революционной деятельности Муравьева арестовали, он несколько месяцев провел в Петропавловской крепости. Его брат, Сергей Муравьев-Апостол, был одним из руководителей «Южного общества», стоял во главе Черниговского восстания, летом 1826 года его казнили. Михаил Муравьев во время следствия оправдывался «потерей памяти» и не назвал никого из декабристов, кроме тех, кто уже был арестован, либо уехал заграницу, либо вовсе был мертв. Он говорил, что не знал о целях тайных обществ и даже не подозревал о планах на цареубийство: «Всё означенное… для меня совершенно чуждо, я ни на каких подобных совещаниях не был и потому ничего о сём изъяснить не могу».
С.И Муравьев-Апостол
В конце концов, император Николай его помиловал. Милосердие государя, вероятно, тронуло Михаила до глубины души: из пылкого революционера он превратился в яростного защитника царского трона.
«Думается, именно в этот момент Муравьев принес обет нерушимой преданности государю. Не власти вообще, не сановникам любого ранга, которые для него навсегда останутся «тварями», а Государю как помазаннику божьему. Этому обету он никогда не изменит», - писал исследователь Федосов А.П. Участие в тайных обществах позже поможет Муравьеву на службе у царя – именно полученный в молодости конспиративный опыт позволит ему успешно бороться с польскими сепаратистами и заговорщиками внутри государства.
В 1827 году Михаила вернули на госслужбу. Он работал вице-губернатором сначала в Витебской, а затем в Могилевской губерниях. Эти территории были весьма проблемными: ранее они входили в состав Речи Посполитой, доминирующей социальной группой в них были католические священники и дворяне, а вот народ жил в большинстве православный. Польское дворянство не желало мириться с потерей собственной государственности, а потому делало все для «ополячивания» местного населения. Муравьев же стал занимался распространением русской системы образования и общеимперского законодательства, предлагал закрыть Виленский университет, который считал оплотом иезуитского влияния.
М. Добужинский. Город в николаевское время
В 1830-31 годах Муравьев принимал участие в подавлении польского восстания, вел следственные дела против повстанцев. В 1831 году стал губернатором Гродненской губернии. Занимался ликвидацией последствий восстания, проводя активную русификацию вверенных ему земель: отправил в ссылку пропольских деятелей, упразднил Гродненский доминиканский монастырь и гимназию при нем. После открыл новое учебное заведение, куда назначили уже русских учителей. Также Муравьев активно старался вернуть униатов (т.е последователей унии об объединении православной и католических церквей) к православию.
Именно в эти годы среди либеральной общественности распространилось прозвище «Муравьев-вешатель». Причем поводом к этому стал анекдот. Якобы во время встречи с польской шляхтой они попытались укорить Михаила Муравьева, напомнив ему о родстве с знаменитым декабристом:
«Не родственник ли вы того Муравьева, которого повесили за мятеж против Государя?». Граф ответил: «Я не из тех Муравьевых, которых вешают, я — из тех, которые сами вешают». Был ли такой разговор или нет – историки не знают точно до сих пор. Но тогда эта история активно распространилась – в соответствующей прессе Муравьева стали называть «вешателем».
В дальнейшим Муравьев занимал самые разные должности: был военным и гражданским губернатором Курска, служил директором Департамента податей и сборов, управлял Межевым корпусом, был министром государственных имуществ. Также граф активно работал над вопросом отмены крепостного права. Он выступал резко против политики императора Александра II – государь даже обвинял его в скрытом противодействии своей политике по крестьянскому вопросу. Но дело было в другом: Муравьев совершил ревизионное путешествие по России и пришел к выводу, что перед отменой крепостничества стоит произвести серьезную административную реформу, а государству вмешаться в процесс расслоения деревни и преодолеть техническую и агрономическую отсталость сельского хозяйства. В отмене крепостного права он, в первую очередь, видел не «святое дело» , а исключительно важную часть общей модернизации империи. В конце концов, в 1862 году из-за сопротивления курсу Александра II Муравьев вышел в отставку. Остаток жизни он планировал провести в тишине и спокойствии. Но не получилось.
В 1863 году вспыхнуло новое польское восстание. Позже советские историки охарактеризуют его как «борьбу за национальное самоопределение». Позитивно приняли то восстание западные страны, активно поддержав поляков в их борьбе против Российской империи. Зарубежная пресса всячески приветствовала восставших, а правительства европейских держав призвали Александра II немедленно дать Польше свободу и пойти на жесткие уступки.
Тадеуш Айдукевич. Сцена восстания 1863 года
«Поляки – молодцы, – писал 13 февраля 1863 года Ф. Энгельс К. Марксу. – В начале я страшно боялся, что дела пойдут плохо. Но сейчас уже, пожалуй, больше шансов на победу, чем на поражение»
Главной целью польской элиты, которая встала во главе бунта, стало восстановление Польши от «моря до моря», причем вместе с землями Белоруссии и Украины. Это время вошло в историю как «военная тревога 1863 года».
«Может повториться 1812 год», – заявил тогда Александр II. Для подавления восстания нужен был жесткий и решительный человек. Император переступил свою личную неприязнь к графу и предложил ему заняться решением польского вопроса. Муравьев согласиля без колебаний, но поставил условие: он будет подчиняться непосредственно императору. Позже, в письмах, Муравьев будет признаваться, что ехал в Вильно без уверенности в успехе, но с продуманной системой действий. Ее он начал претворять в жизнь немедленно по прибытии к месту новой службе.
Муравьев в кратчайшие сроки создал новую управленческую структуру, ввел систему штрафов и наказаний за демонстрацию антирусских и антиправительственных настроений, поддержку мятежа. Наказывали за оскорбление русских должных лиц и даже за ношение траура по жертвам пропольских демонстраций. Помещиков, которые помогали восставшим материально, заставили уплачивать сбор на ликвидацию мятежа, а ремесленников, работники которых уходили в мятежники, наказывали высокими штрафами.
Муравьев не забыл и о крестьянах – ему было важно лишить восставших поддержки белорусских и литовских земледельцев. В первые дни граф издал обращение, в котором объявлялось полное их освобождение от любых обязательств в отношении помещиков. Крестьян наделили землей, наказали польских шляхтичей, которые злоупотребляли своими полномочиями. Еще одним элементом системы подавления мятежа стало введение практики показательных казней вожаков и вдохновителей, телесных наказаний для провинившихся. Несмотря на негативную реакцию среди дворянства, нелицеприятные прозвища (Муравьева называли в прессе людоедом), граф не отказался от реализации задуманного. За время подавления восстания он казнил 128 человек. На каторгу было сослано более 4 тысяч человек.
Особенно активным критиком Муравьева был Александр Герцен. В выражениях публицист не стеснялся. В связи с публикацией портрета графа в лондонской Times он писал: «Портрет этот пусть сохранится для того, чтобы дети научились презирать тех отцов, которые в пьяном раболепии телеграфировали любовь и сочувствие этому бесшейному бульдогу, этой жабе с отвислыми щеками… с выражением плотоядной злобы».
А.И Герцен
Мятеж в Северо-Западном крае удалось подавить за три месяца. Некоторые историки считали, что основной причиной такого быстрого решения вопроса стала неподготовленность поляков к восстанию. Например, такого мнения придерживался историк Ключевский, который, впрочем, не отрицал важность решений графа:
«Безучастие и даже противодействие восстанию сельского населения, отсутствие общего плана и раздоры партий среди повстанцев вместе с энергическими мерами графа Берга в Царстве и Муравьева в Литве помогли окончательно подавить восстание, которое не было народным движением и превратилось в простой разбой».
Покончив с «горячей фазой», Муравьев занялся ослаблением польского влияния в крае. Законодательно закреплялись права крестьян, главные должности в госаппарате заняли русские чиновники из центральных губерний, увеличивалось число народных школ с преподаванием на русском языке. Муравьев добился, что существенную часть поступлений от налогов польских землевладельцев направляли на улучшение приходов РПЦ, при этом деятельность католических приходов резко ограничивалась. Также сократилось употребление польского языка в делопроизводстве. В общем, граф активно занимался деполонизацией и русификацией губерний.
Александр II отправил его в отставку в 1865 году. Через год пришлось еще раз вспомнить про графа – его назначили председателем следственной комиссии по делу о покушении на императора революционером Каракозовым. Террориста приговорили к смертной казни. Муравьев скончался за 4 дня до приведения приговора.
О том, как оценивалась деятельность Муравьева современниками, красноречиво говорят эпитафии. Его противник и критик Герцен писал: «…В деревенской глуши, темной ночью, без свидетелей, без слов раскаяния, без попов, без слез и помощи задохнулся отвалившийся от груди России вампир». Знаменитый русский поэт Тютчев позицию публициста не разделял и на смерть графа написал стихотворение: «На гробовой его покров / Мы вместо всех венков кладем слова простые: / Не много было б у него врагов, / Когда бы не твои, Россия».
